Виталий Егорович Беликов родился в Абае. Трудился инженером в сельском хозяйстве родного Усть-Коксинского района, а с 1982 года проживает в Кызыл-Озеке, где 14 лет отработал главой администрации села. Вместе с супругой вырастили двух дочерей и сына, а теперь радуются троим внукам. Когда позволяет погода, стараются семьей выезжать на природу.
Виталий Егорович никогда не публиковал свои произведения, хотя писать начал еще в школьные годы.
Машка (быль)
Среди многочисленных памятных дат, призванных возродить и укрепить воинские традиции страны, особое место занимает День Военно-морского флота России, который отмечают в этом году 26 июля. Рассказ Виталия Егоровича Беликова «Машка» написан в 1958-м, когда автор служил в Петропавловске-Камчатском на Тихоокеанском флоте.
Жила у нас на корабле кошка, звали ее Машка. Как она попала на корабль, никто не знал. То ли детвора котенком подбросила на палубу, то ли она сама, будучи уже взрослой, зная каким-то особым кошачьим чутьем добродушный нрав и любовь моряков ко всякой живности, перебежала по трапу.
Одним словом, прижилась Машка на корабле. Полюбили ее матросы. Особенно благосклонно к ней относился Зайцев: старался приласкать, погладить, покормить чем-нибудь вкусненьким. Бывало, из борща мясо не съест, а отдаст своей любимице. Да и она, чувствуя внимание с его стороны, отвечала взаимностью. То на колени усядется во время обеда, то, если Зайцев стоял на вахте, уляжется клубочком у ног и будет лежать все четыре часа, пока не придет смена.
Каждый норовил уделить Машке внимание: борща ли наваристого подлить в ее тарелку, рыбки кусочек дать, хлеба, намазанного изрядным слоем масла. А гарсон Мулин умудрялся из офицерской кают-компании приносить ей печенье со сгущенкой. Понимая особое расположение матросов, кошка тоже стремилась ответить им взаимностью: спит матрос в своем кубрике, а она прибежит к нему среди ночи, запрыгнет в койку, уляжется у самого уха, помурлычет, да и уйдет к другому.
При подъеме, когда просыпалась команда, Машка была уже на ногах: бегала из кубрика в кубрик, как бы проверяя, не проспал ли кто подъема. Сама она никогда не опаздывала на подъем флага корабля. Важно обходила строй моряков, стоящих по команде «Смирно!», и терлась об их ноги, чем вызывала нескрываемое недовольство старпома.
Из всех корабельных апартаментов Машка совершенно не жаловала машинное отделение. Шум двигателя и масляный смрад напрочь выводили из строя ее нервную систему. Иной раз, из любопытства, подойдет к люку, но, услышав шум двигателей, выгнет дугой спину, фыркнет и убежит.
Однажды матросы решили испытать Машкин характер на прочность: завернули ее в робу и спустились с ней в машинное отделение. Как только освободили кошку из плена, она пулей, быстрее, чем матросы по тревоге, вылетела по трапу наверх.
В походе Машка придерживалась строгих правил: во время шторма не высовывалась на верхнюю палубу. Очевидно, срабатывал кошачий инстинкт самосохранения, ведь ее могло волной смыть за борт. Зато в хорошую погоду она выходила на палубу и с любопытством наблюдала за чайками, сопровождающими корабль.
Особый интерес Машка проявляла к авралам, когда на корабле все приходило в движение: до блеска отмывались палубы и оборудование, надстройки. Ведь чистота корабля – основа основ. Усядется она где-нибудь в уголке и с любопытством наблюдает, как матросы драят палубу, с места не сойдет, пока не закончится работа.
Но вот матросы стали замечать, что с Машкой творится неладное. Стала она какая-то вялая, замкнутая, уже не мурлыкала по ночам у матросов под ухом, не выходила утром на палубу при построении на подъем флага. В довершение всего стала отказываться от еды даже тогда, когда ей предлагали самые изысканные блюда. Доктор предположил, что на Машку действует корабельный магнетизм, и посоветовал надеть на нее металлический ошейник, чтобы как-то защитить от физического воздействия магнитного поля. Матросы тут же смастерили цепочку из медной проволоки и надели на Машкину шею, к чему она отнеслась очень даже хладно- кровно. Однако эта мера нисколько ей не помогла – кошка продолжала, что называется, чахнуть на глазах.
Подумали-подумали матросы и решили, что длительная морская жизнь Машке противопоказана и, как ни жалко расставаться, нужно списать ее с корабля, то есть отпустить на волю.
При очередном увольнении на берег взял Зайцев с собой Машку и отпустил ее в ближайшем поселке в надежде, что она найдет себе приют.
Между тем жизнь на корабле продолжалась своим чередом: вахты, авралы, походы. О Машке потихоньку стали забывать. Думали, что она прижилась на берегу.
Но вот однажды, возвращаясь из похода, матросы, глазам своим не веря, заметили Машку, сидящую на причале и как будто ожидавшую, когда корабль пришвартуется к пирсу. И как только был спущен трап, она тотчас же оказалась на корабле, чем немало удивила и обрадовала моряков – ведь кошка вернулась в свой дом!
Служба на корабле продолжалась по заведенному распорядку, и везде Машка была как бы непо- средственным участником повсе- дневных занятий моряков. Но вскоре после возвращения кошки на корабль матросы заметили, что она редко стала появляться на публике: не было видно ее ни в кубриках, ни на палубе и не несла Машка больше вахту с матросом Зайцевым. Уже стали думать, что на корабле ей живется хуже, чем на берегу. А не задумала ли она найти себе другое пристанище?
Но в один субботний день, когда были закончены большая приборка, аврал, матросам представилось невероятное зрелище: по чистой палубе важно вышагивала Машка, а за ней вереницей – пять котят.
Молодое поколение быстро подрастало. Делать было нечего, пришлось оборудовать спальное место и взять на довольствие все кошачье семейство. В своем углу им было уже тесно, и они часто стали появляться то в других кубриках, то на палубе. Но больше всего они любили наведываться на камбуз: аромат борщей, ухи и прочей снеди, как магнитом, притягивал их к матросской кухне, и кок время от времени выносил им какие-нибудь яства.
Как-то раз, при построении на подъем флага, котята в сопровождении Машки высыпали на палубу и затеяли свою игру перед строем моряков. Тут уж терпение старпома закончилось, и он распорядился убрать кошачью семью с корабля.
Погоревали матросы, жалко было расставаться с таким веселым племенем, да делать нечего, приказ надо было выполнять.
Собрал Зайцев котят, посадил их в бескозырку и, сойдя на берег, направился к ближайшим дворам поселка. Машка неотступно следовала за ним. Какая же мать бросит своих детей?! В поселке он раздал котят детворе, взял с них слово, что они приютят их и не обидят. Сам же вернулся на корабль, надеясь, что Машка, оставшись без котят, прибежит обратно. Однако на корабле она так и не появилась. Обиделась Машка на матросов.
