Свирепой хищницы побаивались даже служители – она огрызалась и рычала на людей, бросалась на прутья клетки и дважды устраивала побеги. Казалось, котенок обречен. Но незадолго до того на свет появилось четыре писклявых серых комочка шерсти. И Фурия сперва не заметила, что детенышей в логове стало больше, а потом облизала пушистого приемыша и выкормила как своего.
У клетки прибавилось посетителей. И взрослые и дети с восторгом смотрели, как волчата играют с проворным полосатым котенком, припадают на передние лапы, рычат и пробуют ухватить подружку за хвост. Удивительную семейку фотографировали, о ней писали в газетах, пробовали даже снимать для местного телеканала, но Фурия оправдала свою кличку, в клочья порвав штаны оператору. Идиллия длилась недолго – повзрослевших волчат разослали по другим зоопаркам, волчица неожиданно умерла от какой-то молниеносной собачьей инфекции. А Манька осталась.
Она жила на вольном выгуле, обходила дозором дорожки и клетки, величаво принимала подношения от гостей и виртуозно уворачивалась от желающих погладить ее пышную пятнистую шкурку – жизнь в клетке сделала кошку неласковой. Свой вольер у нее тоже был – за павильоном с лесными жителями. Там в деревянном домике с надежной крышей и подстилкой из душистого сена Манька дважды в год приносила котят – как на подбор красавчиков, крепышей и будущих мышеловов. В этом и заключалась ее работа.
Манька слыла отличной матерью, заботливой, нежной, мудрой. И молока у нее приходило – хоть залейся. Поэтому вместе с котятами копошились, пищали и присасывались к соскам приемыши самых разных пород. И Манька безропотно выкармливала сироток. Потешных ежат с голыми пузиками и мяконькими колючками, толстых пушистых крольчат, полосатых енотиков, милых бельчат и даже маленького волчонка – он родился слабым, и волчица от него отказалась. Сотрудники зоопарка называли Маньку «мать-героиня», хвалили и баловали. Кошка старалась как умела – вылизывала потомство, учила ухаживать за шерсткой, ходить в лоток, шипеть на врагов и презрительно коситься на род человеческий. Получалось неплохо.
Новенького воспитанника она подобрала в инкубаторе, заглянув туда с очередным обходом. В зоопарк с месяц назад привезли яйца эму, казуаров и еще каких-то экзотических птиц, со дня на день ожидали птенцов. До пернатых Маньке не было дела, но на писк она среагировала мгновенно. Черный, мокрый, горячий как печка детеныш неизвестной породы был немногим меньше самой кошки, он жалобно разевал рот и явно хотел к маме. Недолго думая, Манька ухватила малыша за шиворот и утащила к себе в домик.
Подрастающие котята не слишком обрадовались новому братцу. Но сперва кошка весомыми оплеухами разъяснила им правила поведения, а затем проявились достоинства нового родственника. Его черные бока согревали домик лучше любой батареи, спать прижавшись к теплой чешуе оказалось весьма приятно. Плюс куда-то моментально исчезли блохи, страшные мохноногие пауки и злые крысы, скалившие зубы из дальних нор. И еда в мисках больше не замерзала. И играть с братцем получалось неплохо – неуклюжий и неповоротливый он забавно разевал пасть и тяжело прыгал, пытаясь поймать шалунов.
Служители зоопарка не сразу поняли, что у Маньки в семье за прибавление. Сторож Палыч решил, что кошка притащила с помойки бесхозного щенка и не стал никому рассказывать. Практикантка Липочка успела обрадоваться, что умная кошка спасла морскую свинку из террариума. А ветеринар Коркия подумал, что бедной Маньке шутки ради подкинули мини-пига и решил посмотреть – что получится.
Истина стала явной, когда детеныш застрял в домике и развопился на весь зоопарк. Палычу пришлось распиливать крышу, попутно отмахиваясь от паникующей кошки. У спасенного малыша оказалось четыре когтистых лапы, зубастая пасть, длинный хвост с шипом на конце и два бугорка на спине, в которых явно угадывались зачатки будущих крыльев.
— Ящер! – ахнул Палыч и сел прямиком в стог сена. От полного конфуза старика спасла лишь припасенная в кармане фартука бутылочка с таинственным содержимым.
— Дракон! – исправила сторожа Липочка и тихонько упала в обморок.
Перед нами Draco magnifica, дамы и господа, — констатировал образованный ветеринар. – Неизвестный науке вид.
Совещание по поводу инцидента затянулось почти до утра. Директор зоопарка, человек старорежимный и мнительный, опасался, что дракон подрастет и разнесет клетку к кузькиной матери. Маркетолог уверял, что продажа билетов вырастет в два с половиной раза, не говоря о сувенирах и календариках. Зам по развитию обещала взять на себя все переговоры и в перспективе выменять подросшего дракотенка на белого слона, тигра или хотя бы медведя. Главбух беспокоился, что редкостного питомца непременно попытаются выкрасть. Спорили долго, бурно и жарко. Наконец сообща порешили – оставить, но бдить!
Маленького дракона переселили в отдельную большую клетку на задворках – показывать его публике пока что не решались. Котят забрали, чтобы раздать желающим – на Манькиных детей всегда выстраивалась очередь. Кошку тоже хотели выселить, но осиротевший дракон улегся в угол вольера и заплакал, словно ребенок. Пришлось вернуть.
В размерах дракон, вопреки ожиданиям, увеличивался довольно медленно. Через полгода сделался размером с овчарку, через год – с лошадь. Крылья у него выросли, но для взлета все еще не годились, и клубы дыма не обращались в огненное дыхание. Зато чешуя засияла металлическим блеском, грозные клыки отсверкивали из пасти и глаза сделались золотисто-янтарными с искрами пламени в глубине.
Невзирая на размеры он оставался кротким и смирным зверем, на волю не торопился, решетку не тряс и бетонный пол подрывать не пробовал. Сокровища (ими объявлялось все блестящее и бесхозное) прятал в логово и стерег рьяно. В остальном вел себя хорошо, не огрызался на сторожей, покорно разрешал чистить клетку, поливать пол из шланга и даже тыкать иголкой в лапу – ветеринар Коркия дважды в месяц делал анализы, изучая Draco magnifica по мере сил.
В еде теплокровный ящер оказался непривередлив – и от каши с мясной обрезью не отказывался и от подпорченных фруктов и от картофельных очистков и рыбьих голов. Больше всего любил молоко с кукурузными хлопьями – обнимал миску передними лапами, урчал и выдувал дым из ноздрей. Впрочем, толику лакомства для приемной мамы обязательно оставлял. И не ложился спать, пока кошка не вернется из ночных странствий. Манька в свою очередь так привязалась к воспитаннику, что перестала плодиться и заунывным воем собирать с округи любвеобильных котов. Она таскала в клетку мышей и колбасные шкурки, вылизывала дракону морду, дремала, свернувшись у него между лап, и шипела на всех, кто приближался к клетке. Вскоре у кошки прибавилось поводов для тревоги.
Старорежимный директор вышел на пенсию – почтенный возраст дал о себе знать. Взамен прислали эффективного менеджера с большими связями и новая метла заработала на все четыре стороны. Уволили половину сотрудников, урезали зарплаты и содержание, распродали экзотических птиц, шимпанзе и тигрицу – чересчур дороги. На дорожках появились киоски с яркими лакомствами и игрушками «made in China», аттракционы-стрелялки и танцевальные павильоны. Звери сделались дополнением к выгодным развлечениям – им никто не желал зла, но и интереса они больше не представляли.
Кошку Маньку сняли с довольствия первой – эффективный менеджер счел, что выхаживать слабых детенышей нерентабельно. До дракона руки дошли не сразу, нов итоге и его приспособили к делу. Выставили в клетке между рептилиями и хищниками, повесили табличку Draco magnifica и посадили фотографа – делать желающим снимки на фоне чудища. Нельзя сказать, что дракона обрадовало такое внимание. Он прятался в логове (приходилось выпихивать его метлами к посетителям), жалобно выл, дрожал чешуйчатым брюхом и шарахался от любопытных. Только Манька кое-как могла утихомирить воспитанника – рядом с кошкой дракон вел себя относительно смирно.
Ветеринар Коркия дважды делал доклады, требуя обеспечить редкому питомцу покой, но слушать его не стали. Мало ли что зверушка плохо ест, мало ли с чего выглядит чахлой – зима, авитаминоз, к весне выправится. А нет – так и чучело из дракона получится выразительное. Практикантка Липочка прорвалась к директору и устроила сцену, обещая пожаловаться в Гринпис. Дурочку уволили тотчас, без выходного пособия. Только Палыч молчал – старик знал, что с начальством спорить себе дороже. Но у сторожа было доброе сердце.
По ночам, когда в пустом зоопарке не оставалось ни единой живой души, Палыч открывал клетку и выводил дракона. Прогуливал по дорожкам, разрешал прокатиться с горки, приманивал к замерзшему пруду и прикармливал рыбой, подбрасывая добычу в воздух – с каждым разом выше и дальше. Сперва дракон плюхался чешуйчатым пузом об лед и вопил от обиды, потом научился ловить еду на лету, а к весне и сам стал тяжело подниматься ввысь. Кошка Манька сидела на берегу, терзала персональную кильку и мурлыкала в усы. Ее драгоценный питомец снова подрос и даже прибавил в весе.
Все закончилось в марте. Компания подвыпивших бандюганов решила поразвлечься по-ацански. То есть поохотиться на доступную дичь. И под покровом ночи пацаны забрались в зоопарк. Закидали петардами клетку с волками, потыкали палкой в медведицу, попытались изловить и зажарить лебедя – всеобщий любимец не первый год зимовал на пруду. Встречи с драконом пацаны явно не ожидали. Перепуганный ящер дыхнул на нежданных гостей и впервые сумел изрыгнуть пламя. Пацаны выжили, но лишились волос, дорогой одежды и золотых цепей – «голды» дракон подцепил когтем и уволок в логово – охранять.
Поднялся шум. Журналистов в зоопарк не пустили, а вот визита полиции избежать не удалось. Дракона признали опасным, заведение пообещали закрыть, и эффективный менеджер принял решение безо всяких королевских советов. Ветеринар Коркия на прямой вопрос развел руками – не могу знать, товарищ директор, чем усыпить дракона. Егеря из охотхозяйства стрелять в диковинного зверя отказались наотрез – кто из жалости, кто из трусости. Пришлось вызывать охотника из столицы. Пока суд да дело, клетку загородили, и подходить к чудовищу настрого запретили, только корм забрасывали вилами, чтобы зверюга не взбесилась от голода.
Дракон блаженствовал в одиночестве, урчал над миской, грелся на раннем солнышке, блаженно щуря янтарные глаза. А вот Манька сходила с ума – слонялась по дорожкам, гнусаво мяукала и заглядывала в глаза прохожим. Если б клетка была закрыта простой защелкой или задвижкой, кошка бы справилась, но открыть ключом замок она не могла. Из питомцев зоопарка такой фокус проделывал лишь шимпанзе Тарзан, жаль затейника уже продали.
Ветеринар Коркия, не дожидаясь конца истории, уехал в отпуск на Кипр – он успел привязаться к незадачливому питомцу. Практикантка Лидочка отправилась в Амстердам, в головной офис «Гринпис», но в ожиданьи приема попала на курсы тантрической йоги и пропала для общества. Не просыхающий вторую неделю Палыч не сомневался, что потеряет работу – запасные ключи от клеток хранились в сторожке и выпустить ящера значило взять вину на себя. А не выпустить – жить с виной до скончания дней.
Будь Палыч помоложе лет на пятнадцать, шоркай по квартире его скандальная жена Валька, останься в городе дочь, выживи сын, старик бы вряд ли решил геройствовать. И сейчас сомневался – дважды обошел территорию, прислушиваясь к возне встревоженного зверья, к воплям из обезьянника, волчьему вою, тявканью лис, смеху кривоногой гиены. Ночь уже перевалила за середину, когда сторож решился.
Глупый дракон никак не хотел выходить из клетки – даже рыба не манила его, даже миска свежего молока не прельщала. Метлу он перекусил словно косточку и весело потряс головой – здорово, давай поиграем дальше! В тусклом свете фонарей сделалось видно, что гладкая чешуя светится изнутри горячим светом. Пламенный, дивный зверь!
Помогла Манька – в прыжке ухватила дракона за острое ухо, нагнула упрямую голову и потащила к выходу изо всех сил. Бедняга крякнул, но сопротивляться не стал – маме кошке виднее. На свободе он сразу взбодрился, понюхал воздух, встряхнулся и распустил перепончатые широкие крылья. Оставалось заставить дракона подняться в воздух.
Протрезвевший от тоски Палыч понимал, что крупно рискует. Дракону достаточно дыхнуть, чтобы сделать из спасителя свежий шашлык. Эх, была не была! Зарядив дробовик картечью, сторож пальнул из обоих стволов в ясное небо. Перепуганный дракон икнул, взвыл, навалил на редкость вонючую кучу и лишь затем тяжело поднялся в воздух. Бедная Манька сидела на голове у воспитанника, держась зубами за ухо. Соскочить вовремя она не успела.
Неуклюжий полет быстро выровнялся. Возможно причиной явилась круглая голубая луна, или пленник наконец-то вырос, но крылья понесли его с легкостью. Заложив круг над клетками, дракон вякнул в последний раз и решительно двинулся в сторону городского парка. Палыч перекрестился.
Вести о чудище появлялись в газетах еще пару недель. Дракона видели на помойках, на задворках рыбозавода, на конеферме, в ювелирной лавке и супермаркете. Обошлось без жертв, но разрушения он причинил немалые, сожрав помимо прочего двадцать восемь кило красной рыбы, двух ротвейлеров и один дорогой дрон. Потом новости поступать перестали, и судьба ящера так и осталась тайной.
Сторож Палыч избежал увольнения – шум привлек к зоопарку комиссию, началось разбирательство, всплыли растраты, и эффективный менеджер отправился мониторить хозяйство на реке Индигирке. А старик уцелел, проработал еще год с лишним и отправился на пенсию по доброй воле. Незадолго до этого в зоопарк вернулась хлопотливая Манька.
Путешествие не улучшило характер пожилой кошки, она сделалась ворчливой и беспокойной, неохотно брала из рук лакомства и вообще сторонилась людей. В свой черед она принесла четырех котят – да таких, каких в городе в жизни не видывали – дымчато-голубых, пушистых до невозможности, с искристо-синими внимательными глазами. Поговаривали, что котята эти умеют просачиваться сквозь закрытые двери, читать мысли своих хозяев и даже летать – невысоко, до третьего этажа.
Не верите? Подите в кассу, купите билет, не забудьте кусочек копченой скумбрии или колбаски – и ступайте навестить Маньку. Ее домик по-прежнему прячется за павильоном с лесными жителями, пол выстелен свежим сеном, а от любопытных посетителей кошку отделяет стекло. Нынче она выкармливает двух рысят с кисточками на ушках, пятнистыми шкурками и прелестными куцыми хвостиками. И воспитывает их строго, но справедливо. Кошка Манька – отличная мама.
А откуда в зоопарке взялось драконье яйцо, я не знаю. Все вопросы к поставщикам экзотических птиц. Мало ли что они там перепутали…
